«Кто говорит?»

- Алло. Алло? Говорите? Вы не туда попали, или попали именно туда, поэтому не можете ничего сказать? Мне не очень нравится слово «Алло», я бы хотела сразу поздороваться, но почему-то начала разговор со слова «Алло». Вы не отвечаете, но у меня, как всегда, есть что вам сказать. Дурацкая черта, я бы проработала ее у психоаналитика, про которого я узнаю через 13 лет, потому что это станет модным, таким же модным, как трубка без пружинки, которой у меня нет, но это только пока. Я запираюсь в туалете, в комнате, на диване. Прошу никого не снимать трубку. Потому что это только мой. Мой разговор с тобой, подругой или братом. Только здесь и сейчас. Вместе с гудками в трубке закончится разговор, вечер, понедельник. Я оставлю здесь все, что мне не нужно в новой жизни. Еще я прочитала, что мужчинам надо больше времени, чтобы подумать. Они не спонтанны, не решительны. Спонтанно и решительно можно купить только бутылку пива, ведь на коньяк нужно чуть больше смелости. Но это потом. Сейчас я сижу на унитазе, на полу, на кровати под одеялом и формулирую самое важное словами. Аська еще не появилась, еще не украла у меня последнюю связь с миром, дав возможность на новую связь. В аське я познакомлюсь с парнем из Днепропетровска или Донецка. Потом через 15 лет парни из Донецка мне сильно помогут и мне не нужно будет давать им свой номер телефона, мы оставим это просто хорошей историей в прошлом, чтобы потом вспомнить ее в такси, увидевшись первый и последний раз. Ведь всё, что с тобой не произошло, уже произошло с таксистом.
Да, вы, наверное, ошиблись номером.


«Созвонимся после школы»
Мы только что разошлись, но лично было сказать просто немного неловко. Мы можем говорить часами ни о чем, сейчас мы даже переписываемся, по сути. У нас мало времени и книжка по тайм-менеджменту, не открытая ни разу, зато с кучей кружков от стакана с кофе. Разговаривать о важном нас учат блоггеры в инстаграме*. Особо смелые вставляют руки в боки и отправляются на семинар по артикуляции, на практику по ораторскому мастерству, некоторые просто вытаскивают хуй изо рта и снова могут четче выражать то, что думают. Но чаще мы просто никуда не идем, чтобы спрятаться в ракушку, где невозможно будет нахамить никому кроме себя.


«Через 8 секунд»
Я не отвечу на вопрос, что с нами стало. Потому что ничего не стало. Это эволюция, это революция и что-то отдающее счастьем. Первый бокал я поднимаю за родителей, второй за телефонные звонки на домашние телефоны, которые сформировали из нас личностей.
И если ты договорился, то это навсегда. Ты не можешь не прийти. Ты не можешь опоздать, ты не можешь забыть. Конечно же ты все это можешь, но уровень твоего мудизма не оправдает даже ретроградный меркурий семидесятого уровня.
Через 8 секунд на домашний Наде позвонит классная руководительница и скажет, что Ваня умер. Я постараюсь первый раз попробовать принять смерть, узнав, что это не тот дурацкий длинный одноклассник, который ведет себя как дебил. Это потом я пойму, что он не дебил, а просто с расстройством аутического спектра, а тот, другой, который шумный, каким и должен быть мальчик-подросток из Архангельска. Он подвижный и быстро соображает. У него все в порядке с алгеброй и с девчонками. Вани больше нет.
Потом не станет еще Чибы. Не станет Сережи. А потом не приедет скорая к Игорю. Через какое-то время я познакомлюсь по телефону с Лешей. Мы так никогда и не увидимся, оставив все самое личное в переговорочном пункте Троицк-Телеком.

«Это меня»
Что делаю, да ничего. Ничего не делаю. Ничего не делаю часами, мне не свойственно обсуждать одноклассников. Хорошо, что звонки бесплатные. Внутри города. И в этих переговорочных пунктах, которые базируются у кого где, столько любви, мы строим планы, нам просто необходимо быть всегда на связи. Этого номера нет в телефонной книжке. Видимо недавно установили. Придется постараться, чтобы узнать. Дома имело смысл находиться только в том случае, если телефон свободен и по нему можно говорить. Я влюбляюсь в самого некрасивого мальчика из школы. Думаю о том, что было бы круто именно сейчас умереть от неразделенной любви. Но сейчас нет.
Это не мальчики звонят. Это Аня. А что, если мальчики? Через 15 лет этот звонок покажется чем-то безобидным, ведь они уже будут знать, как можно раздавить твою самооценку без смс и регистрации и даже координаты клитора они возможно тоже будут знать, возможно даже твоего. Потом мы научимся друг друга блокировать. Но это потом. Скажи, что меня нет дома.


«Жду звонка»
Ощущение, когда ждешь звонка, похоже на что-то физиологическое типа изжоги. Но стоит только разговору начаться, ты будто ныряешь в бассейн визуализации. И прям сейчас, когда кто-то из членов семьи положит трубку, я тебе наберу. Мне очень хочется о многом рассказать. Возможно, в моей жизни ничего и не происходит. Но знаешь, сегодня в магазине ко мне подошел дед, он сказал, что мы все куски говна и все равно умрем от того, что покупаем не те яйца. Этими только крыс травить. Я уговариваю его разбить все яйца, что есть в магазине, чтобы больше никто их не покупал. Я предлагаю ему акцию, не ту, что на красных или желтых ценниках. Я предлагаю ему настоящую акцию. Но он не из таких. Он отказался быть предводителем восстания. Он отказался поверить в мои способности разбирать составы на этикетках. Он отказался поверить в меня. Я делаю вывод, что ему часто звонили на домашний и кидали трубку. А может быть шутили. Но это нельзя было назвать шутками. Ненавидела, когда издеваются по телефону. На это никто не имеет право. Телефон для важного, а не для вот этого всего. Я не зануда. Просто иногда хотелось загадочности, но никак не издевательств. Однажды мы узнаем о сексе по телефону, но кроме подражаний и рекламы по телевизору представить себе его никак не сможем. А может быть этому деду просто больше некому звонить? Или отключили за неуплату. Я провожаю взглядом блюстителя качественной продукции своего поколения. Водка «УРОЖАй» и желе с плохим составом ползут по ленте. Я заворожена красотой ненатуральный цветов и подпрыгивающей до самой крышечки беленькой.
Я не знаю, на какой свет собирается этот дед, но порноактрисы перед съемками анального секса тоже едят только желе.

«И этот разговор ни к чему не приведет»
Кто это звонил мне не скажут. Через год я узнаю, что это звонил тот самый отец, которого я никогда и не видела. Сложно скрывать глупое выражение лица, немного озлобленное от того, что этот человек знает куда звонить. У каждого должен быть папа и голоса, которые узнаешь без определителя номеров. Но это кажется необязательно.


«Сейчас»
Сейчас домашний телефон не доставляет ничего кроме дискомфорта. По нему могут звонить только, если ты подходишь под категорию очередного социологического опроса. В этом нет плюсов. Это так же, как отправлять телеграмму или заказное письмо по месту прописки. Всегда нервно и предвещает проблемы. Я не беру домашний, когда он звонит. Но это звучит так нежно...Домашний.

Но если все это отбросить и просто взять трубку в руку, не звонящую истерично тебе двадцати плюс минус летнему прямо в ухо. Можно подумать, что эта связь вековая. Типа пуповины, которую пришлось перерезать в тот или иной момент. Но ты держись, ты не падай духом. Ты просто переживаешь очередной первородный грех. И это прощание со стационарным общением, это очередной маленький конец.
Там все. Море, океан, первый секрет, который ты никому только не рассказывай, там вселенная сплетен, боли, радости, и с днем рождения и новым годом. Столько слов, сколько было сказано по стационарному телефону не было сказано больше никогда и нигде, даже если вы учитель средней школы или пиздабол. Не занимайте пожалуйста телефон, мне должны позвонить.